Мнение относительно силового разгона протеста и демонтажа палаточного городка 16 октября 2022 года

Вечером 16 октября 2022 г. полиция снесла палаточный городок партии «Шор» и разогнала протестующих из центра Кишинева. Это вызвало противоречивые реакции. Президент, премьер-министр и спикер парламента в унисон заявили свою поддержку «мирному и оперативному вмешательству» правоохранительных органов в целях «противодействия дестабилизации ситуации в стране». Народный адвокат, ряд НПО и оппозиционных политических партий обвинили государственные органы в нарушении права на протест.

В Молдове редко найдется закон, в который бы ни разу не вносились изменения. Закон о собраниях в этом смысле не исключение. Правда, за 14 лет меняли его только один раз. В 2018 году режим Плахотнюка внес в текст всего лишь несколько несущественных технических деталей, не коснувшись сути процедур. Однако наличие прогрессивного законодательства в области организации протестов не мешало захваченному государству чинить препятствия неудобным акциям.

Так, 31 июля 2015 года силой был разогнан палаточный городок перед домом Влада Плахотнюка. Тогда полиция пожаловалась в примарию на «агрессивное поведение протестующих, антисанитарию и громкую музыку», что было использовано судом как один из аргументов для решения о запрете данной акции протеста. Исполняющим обязанности главы Генерального инспектората полиции на момент разгона был Георгий Кавкалюк. Тот самый, который осенью этого года из Лондона поддержал протесты партии «Шор» и вошел в созданный организаторами Комитет национального спасения.

Утром 27 августа 2018 года силовой разгон был применен полицией у памятника Штефану чел Маре в отношении протестующих, среди которых были Майя Санду, Игорь Гросу и многие из нынешних депутатов партии PAS. В итоге, тогдашний министр внутренних дел Александр Жиздан заявил, что «есть процедуры, которые надо соблюдать», поблагодарив полицию за правильные действия. А занимавший должность президента Игорь Додон назвал протесты опасными для страны. Получается, что на силовой разгон полиции по отношению к протестующим публичная реакция власти во времена захваченного государства и в период кандидатства в ЕС одинакова. Даже в случаях, когда во власти оказываются люди, еще совсем недавно чувствовавшие на себе эффект того самого «мирного, оперативного вмешательства» правоохранительных органов.

Закон о собраниях vs Комиссия по чрезвычайным ситуациям

И вот, спустя 14 лет с момента функционирования Закона о собраниях, 11 октября 2022 г., Майя Санду публично обратилась к правительству о необходимости внесения временных поправок, которые «позволят полиции обеспечить общественный порядок» во время протестов партии «Шор». На критику со стороны Promo-Lex об «опасном прецеденте для демократии» президентура отреагировала заверениями, что изменения «ни в коем случае не ограничат право граждан на собрания и протесты». Последующие события показали, что именно решение Комиссии по чрезвычайным ситуациям (ЧС), принятое по настоянию Майи Санду, было использовано полицией для силового разгона протеста и демонтажа палаточного городка.

Вот каким образом Комиссия по ЧС развязала руки полиции, внеся 13 октября изменения в Закон о собраниях на период действия чрезвычайного положения в Молдове:

• пункт 3.1 был использован полицией для сноса палаток на проезжей части бульвара Штефан чел Маре вечером 16 октября, так как перекрытие дороги длилось больше 4 часов;
• пунктом 3.3 полиции дается возможность самостоятельно, без участия представителя органа местного публичного управления, требовать от организатора незамедлительного прекращения собрания;
• пункт 3.4 разрешает полиции применить силовой разгон собрания без участия организатора или представителя органа местного публичного управления.

Таким образом, вследствие решения Комиссии по ЧС, полиция имела легальное основание снести палатки на проезжей части бульвара Штефан чел Маре после окончания 4 часов с момента начала перекрытия дороги.

Существовали ли законные мотивы для демонтажа палаточного городка на тротуаре у здания парламента и президентуры?

Закон о собраниях определяет, что запрещаются собрания, целью которых является:

а) призыв к агрессивной войне, национальной, расовой, этнической или религиозной розни;

b) подстрекательство к дискриминации или общественному насилию;

с) подрыв национальной безопасности или территориальной целостности государства, совершение преступлений, нарушение общественного порядка или организация беспорядков, нарушение общественной морали, прав и свобод других лиц или создание угрозы их жизни или здоровью.

В течение дня 16 октября Генеральный инспекторат полиции выпустил два пресс-релиза. Из приведенных ими фактов: среди протестующих были люди под алкогольным опьянением, с неадекватным поведением, были найдены опасные предметы (ножи, хирургические ножницы, металлические пруты, ветки, пиротехнические изделия). Именно для разрешения таких ситуаций, в случае, когда запрещенные/опасные предметы обнаружены у отдельных протестующих, Комиссия по ЧС посредством пункта 3.2 своего решения от 13 октября дала право полиции удалить этих лиц из протеста, даже если не смогли дозвониться до организаторов.

А вот запрет/разгон митинга осуществляется только тогда, когда есть неоспоримые доказательства, что цель всего протеста подпадает под один из вышеуказанных пунктов о призывах к войне, подстрекательству к насилию, подрыву нацбезопасности и т.д. Полиция таких доказательств о цели протеста 16 октября не представила. Более того, такое впечатление, что сама полиция, равно и как власть, осознавали отсутствие весомой доказательной базы. Так, 18 октября Игорь Гросу заявил, что «в ближайшее время будут заявления относительно того, что было найдено в так называемом «Городке перемен». И надо же было случиться такому совпадению, что через пару часов полиция выпустила новый пресс-релиз с видео найденных ранее запрещенных предметов вроде пиротехники, к которым добавился пистолет. Судя по видео, полиция нашла его прямо в день протестов 16 октября. Однако публикация полицией данного видео спустя двое суток (!) после разгона протеста и вследствие призыва спикера парламента оставляет больше вопросов, чем ответов.

Стоит отметить, что Комиссия по ЧС могла бы, ради создания видимости демократичности процедуры, обязать полицию обратиться в суд по запрету протеста, с предоставлением суду убедительных доказательств о злостных намерениях организаторов, а не отдельных лиц. При Плахотнюке разгон палаточного городка в 2015 году был «прикрыт» решением суда. Но нет, власть дала в руки полиции право самой молниеносно решать вопрос силового разгона митинга.

Более того, спустя 4 суток после разгона, полиция так и не опубликовала протокол по факту разгона протеста, в котором, согласно ст. 22 (4) Закону о собраниях, указываются причина и основания. Собственно, точки над «I» расставила сам Генинспекторат полиции в своем пресс-релизе от 18 октября. Более бездоказательной аргументации сложно себе представить: «Согласно информации, которой владеет полиция, у организаторов и участников было намерение дестабилизировать общественный порядок, а правоохранительные органы не могут этого допустить».

В связи с приведенными выше аргументами, можно констатировать, что у полиции не было законных мотивов для демонтажа палаточного городка на тротуаре у здания парламента и президентуры. При этом полиция имела право задерживать нарушающих общественный порядок отдельных протестующих, в том числе тех, у кого нашли запрещенные предметы.

При чем здесь визиты официальных делегаций?

Закон о собраниях, ст. 5 (3) дает право местному органу власти, по заявлению заинтересованных органов, объявить закрытыми для публики определенные места в связи с проведением официальных мероприятий или ремонтных работ. В недавней истории протестов были разные реакции организаторов протестов на попытку использования данной статьи. Так, например, 30 июля 2016 года ПСРМ и «Наша Партия» после многомесячного протеста добровольно демонтировали палатки перед парламентом, согласившись с требованием примарии убрать палаточный городок в связи с проведением ремонта на проспекте Штефана чел Маре.

На этой неделе в Кишиневе череда визитов официальных иностранных делегаций. Первый такой визит начался с утра в понедельник 17 октября, когда Майя Санду встретилась в президентуре с президентом Грузии. На 11.15 была заранее запрограммирована их совместная пресс-конференция. Накануне таких визитов существует соответствующая практика. Служба государственной охраны (SPP), находящаяся в подчинении президента, направляет запрос в примарию с просьбой перекрыть для доступа общественности определенные участки в столице.

Как правило, SPP делает запросы в примарию как минимум за несколько суток до визита. Однако в случае с визитом президента Грузии и других официальных делегаций на этой неделе, SPP направила запрос 17 октября (!). По крайней мере, об этом свидетельствует подписанное примаром Ионом Чебан в этот же день распоряжение о временном закрытии в период 17-22 октября доступа общественности в периметре зданий парламента и президентуры для проведения собраний, манифестаций, а также монтаж временных конструкций на тротуаре.

Получается, Служба государственной охраны, хотя заранее знала о предстоящих визитах иностранных делегаций, предпочла направлять запрос в примарию не заранее, а прямо параллельно с началом визита президента Грузии, утром 17 октября! Как эта госструктура могла проявить такую халатность и дожидаться последнего момента? А ведь если бы там был палаточный городок, то его пришлось бы разгонять прямо на глазах у грузинского президента (причем имея на руках законное основание в виде ст. 5 (3) Закона о собраниях). Либо, руководство SPP предполагало, что к понедельнику утра 17 октября палаточного городка уже не будет? Хотелось бы получить внятные разъяснения от Служба государственной охраны на этот счет.

А что примария и организаторы?

На официальном сайте примарии в разделе «Распоряжения» доступен архив с 2008 годов. Однако в этом разделе на момент написания статьи нет ни одного опубликованного распоряжения примара относительно протестов партии «Шора» осенью 2022 г. Единственное очень короткое упоминание о данных протестах можно найти в рубрике «Публичные акции», согласно которому партия «Шор» будет проводить марши и митинги протеста против нынешней власти у президентуры с 18 сентября по 31 декабря 2022 г.

В то же время, если бы у общественности был доступ к распоряжениям примара относительно протестов данной политической силы, мы бы могли сравнить реальность с информацией организаторов, утверждающих о подаче нескольких разных запросов на имя примарии. Также, из распоряжения примара можно было бы узнать конкретные фамилии представителей организатора, которые несут ответственность за законное проведение собрания. Полиция утверждает, что пыталась созвониться с ними 16 октября, прежде чем принимать решение о разгоне, но якобы те отказались разговаривать. Думается, это отдельная тема для журналистских интервью как с партийными ответственными за проведение протеста, так и с депутатами Парламента от этой партии. Поскольку это кажется первым случаем в истории молдавских протестов, когда в самый ответственный момент разборок с полицией рядом с обычными протестующими нет ни одного организатора и/или депутата Парламента. Все-таки, призывая людей на протест, организатор берет на себя ответственность не только вещать с мегафона, но и защищать протестующих от произвола правоохранительных органов.

Публикация хотя бы одного пресс-релиза от примарии по поводу процедурных вопросов протестов была бы более чем уместна. Так, стоило бы прояснить ситуацию с призывом партии «Шор» в день 16 октября перейти на площадь Великого национального собрания. Собственно, этот призыв и последовавшие за этим действия впоследствии были в том числе использованы полицией для аргументации силового разгона.

В своем запросе на имя Генпрокуратуры (странно, что опубликована лишь первая страница запроса, а не весь текст) партия «Шор» возмущается, что «16 октября протестующим, около 15.00 – 15.30 запретили передвинуться на площадь. Полицейские блокировали доступ. Более того, они допустили потасовки и провокации с мирными протестующими». Но партия «Шор» не могла не знать, что кроме них, есть две другие заявки по мероприятиям на площади на этот день. Партия «Шор» не могла не знать, что примар подписал распоряжение о проведении на площади другого мероприятия в этот день с 9.00 до 18.00. Остается под знаком вопроса, если примария, исходя из ст.11(1) Закона о собраниях, пригласила партию «Шор» на заседание, чтобы найти приемлемое решение по проведению всех одновременных собраний на площади 16 октября?

Так что пока есть впечатление, что в контексте разгона протеста и демонтажа палаточного городка все стороны – организаторы в лице партии «Шор», полиция, центральные власти, примария – что-то не договаривают.

Может ли оплата за участие в протестах служить аргументом для силового разгона или запрета протеста?

Нет. Среди мотивов запрета вопрос финансирования всего протеста либо отдельных протестующих не фигурирует. Молдавское законодательство защищает всех мирных протестующих. И тех, кто приходит по велению сердца, и тех, кто получает за свое участие деньги.

Борьба с коррупцией

Выходящие на протест молдавские граждане не виноваты в том, что:

– Декларация о захваченном государстве осталась лишь на бумаге;

– реформа юстиции топчется на месте;

– депутаты от PAS «забыли» об инициативе, соавторами которой они являются. 22 июля 2019 года депутаты от блока ACUM и ПСРМ зарегистрировали проект обращения парламента в адрес международного сообщества относительно необходимости ввести личные санкции против Илана Шора и Владимира Плахотнюка, а также оказать содействие в расследовании и возврате незаконно нажитых активов. Проект предусматривает, что МИДЕИ направит партнерам запросы на введение личных санкций не только против Плахотнюка и Шора, но и их сообщников, включая ограничения на путешествия и замораживание счетов. Однако за два года этот проект ни разу не включили в повестку дня парламента, соответственно, он считается недействительным. А ведь можно было начать борьбу с олигархами немедленно, с первого заседания нового парламента 29 июля 2021 года. Тем более что к тому времени Александр Стояногло в качестве Генпрокурора уже назвал Плахотнюка и Шора главными бенефициарами кражи миллиарда. Тем более что к тому времени Евросоюз ввел новый санкционный механизм, облегчающий введение персональных санкций за грубые нарушения прав человека.

Инна Шупак, эксперт Института стратегических инициатив